Надежда Тальконы [СИ] - Евгения Витальевна Корешкова

нас не заметили? — без особой уверенности спросил второй пилот.

— Конечно! Уж если мы их прекрасно видим, то наш корабль у них, как на ладони.

Чужак приближался. Вот уже на экранах дальнего обзора стал четко виден его корпус с мощными орудиями.

И тут Надежда ахнула радостно, узнавая:

— Так это же «Хаккад»! Успокойтесь! Это — «Хаккад»!

— Откуда ты можешь знать? — голос капитана звучал очень недоверчиво, — они же на связь не выходят.

— Так ведь ещё минуты после выхода не прошло. А я сейчас проверю, если это «Хаккад»… — и замерла, зажмурившись, прижимая кончики пальцев к вискам, выходя на телепатический контакт. И буквально через полминуты заулыбалась, открыла глаза, прерывая связь.

— Это они, точно они! Мне ответил кас Кларт.

— Кас? — удивился капитан. Твой дядя на «Хаккаде»?

— Нет, он не совсем родственник. Просто я его так ещё с детства привыкла называть. Он очень близкий друг нашей семьи. И капитан «Хаккада».

Её прервал пилот.

— Капитан, «Хаккад» на связи. Они просят принять десантный бот и спрашивают, не нужна ли какая помощь.

Гостей встречали, как положено по военным правилам, с почетным караулом из всех шести охранников, замерших в парадной десантной стойке с леггерами перед грудью и гордо вскинутыми подбородками.

Кларт, едва ступив на палубу чужого ангара, сразу же отыскал глазами Надежду, стоящую крайней в левом ряду с таким же, как у всех торжественно-суровым выражением лица. Она не улыбнулась, когда их взгляды скрестились, только в глазах вспыхнул на секунду восторг.

С Клартом прибыли пять человек сопровождения, в том числе трое ремонтников, которые сразу же из ангара проследовали осматривать поврежденный двигатель. Кларт со своими охранниками ушел вместе с капитаном, и время для Надежды почти замерло и тянулось медленно-медленно. Ей казалось, что капитаны разговаривают между собой слишком уж долго, что Кларт, её Кларт, с которым она не виделась около трех лет, теперь никогда не обратит на неё внимания и не захочет общаться. Вот так, изводя себя глупой детской ревностью, она просидела в ангаре до тех самых пор, пока капитан не вызвал её по браслету в гостиную, где, почти сразу же оставил её наедине с Клартом.

Надежда замерла, едва переступив порог, все ещё ощущая свою, очень детскую обиду, и простояла бы ещё дольше, но Кларт поднялся, улыбнулся грустновато-ласковой улыбкой, и…

— Девочка моя… — он произнес эти слова почти шепотом, но девушка тоненько, по-птичьи пискнув, прыгнула к нему на шею и повисла, согнув ноги.

— Кас Кларт! Как здорово! Я так соскучилась!

Капитан «Хаккада» стиснул её в объятиях и долго не отпускал. Надежда что-то пыталась лепетать, захлебываясь от радости. Получалось слишком быстро и не совсем внятно.

— Ну вот, — вздохнул Кларт, разжимая, наконец, руки, — а я подумал сначала, что ты уже успела повзрослеть. Ты была такая серьезная с леггером в руках.

— Вы даже внимания на меня не обратили. — Всё ещё обиженно посетовала Надежда, отступая на шаг.

— Ещё как обратил! — уверил её Кларт, — я даже заметил, что ты и перед гостями умыться не соизволила. До сих пор вон щека в смазке.

Девушка ойкнула и устремилась к зеркалу, чтоб попытаться убрать со щеки сине-зеленый мазок. Она яростно терла лицо и рассказывала, как они напугались, было «Хаккада». Наконец, оборачиваясь, спросила:

— Кас Кларт, а вы сейчас на Даярду?

— Не совсем, — уклонился он от прямого ответа, — но примерно через месяц, если ничего не случится, рассчитываю на отпуск. И постараюсь провести его у себя дома.

— Как здорово! Вы даже не представляете, как все здорово! — Надежда взяла гостя за руку, потащила за собой на диван, — Вы же ничего ещё не знаете! — И начала рассказывать: перед этим полетом мне передали информблок. От родителей. Они сообщили, что через полгода у них будет отпуск, и они собираются на Даярду. Мы тоже летим домой. Получается, что через месяц или полтора мы все соберемся на Даярде, и будем отдыхать все вместе и Вы с нами. — Лицо её возбужденно зарумянилось, глаза светились, и она никак не могла понять слишком серьезного Кларта, старательно пытаясь передать ему свой восторг от предстоящей, совсем уже недалекой встречи. Ведь это такая редкость, чтоб отпуска у всех самым невероятным образом вдруг совпали. Это же целых три недели счастья, когда можно будет уехать на океан или в заповедник или…

— Надя, — очень тихо и осторожно позвал её Кларт.

— Да? — удивилась она, замолкая.

— Надя… — опять повторил он, глядя в её сияющее лицо, — я должен тебе кое-что отдать… Я не предполагал, что придется встретиться именно здесь.

— Вы привезли мне подарок! — обрадовалась она совсем по-детски и замерла, глядя, как Кларт медленно расстегивает левый нагрудный карман. И почему-то смотрит куда-то в сторону.

— Н-нет. — Как через силу выдавил он. — Подарка я не привез… Я пообещал, что передам…

Надежда, окончательно заинтригованная, со всем возможным вниманием смотрела, как он достал из кармана плоскую синюю коробочку с пол-ладони величиной, открыл крышечку с торца, чуть отодвинулся, освобождая место на диване. Он уже начал наклонять коробочку, когда девушка, чтоб устроить себе настоящий сюрприз, крепко зажмурилась, выждала ровно секунду и открыла глаза.

На гладкой, темно-коричневой поверхности дивана лежали две витые золотые цепочки. На одной был серебряный кулон, на другой — золотой крестик. И по тонкому обручальному колечку на каждой.

И нечем стало дышать, горло перехватило. Она, не мигая, смотрела на такие, до мельчайших деталей знакомые вещи и лихорадочно соображала, так и не дыша (она умела очень надолго задерживать дыхание):

— Родители никогда не снимали этих цепочек. Никогда. И, если они у Кларта… обе… Нет!.. Они обещали через месяц на Даярду. Обещали мне. Они меня никогда не обманывали… Обе цепочки… обе…

И кислород в легких выгорел без остатка. Она судорожно выдохнула и коротко, со всхлипом втянула новую порцию воздуха. Рука сама поползла к цепочкам, чтоб дотронуться, но замерла на полдороге. Плечи ссутулились, до предела подтягиваясь вперед.

— Такого не может быть! Просто не может! — губы сами почти беззвучно шепнули спрашивая: Ма?… Па?

Кларт молчал. Надежда заставила себя поднять голову.

Капитан «Хаккада», уткнувшись губами себе в плечо, старательно отводил взгляд, но девушка спросила его не совсем то, чего он так боялся.

— Когда? — с трудом выдавила она, уже почти зная, что именно он ей ответит.

— Два месяца назад.

И уже только потом:

— Как?

Кларт медленно поднялся, прошелся несколько раз туда-сюда, опять сел, сплетя пальцы на левом колене. Глядя в одну точку перед собой, полностью втянул в рот губы, прикусив их. Надежда молча ждала. Кларт посидел